Приключение Кормака в Обетованной стране

Приключение Кормака¹ в Обетованной стране²

Чаша Кормака — это золотая чаша, которой он обладал. Вот каким образом была она обретена. Однажды на рассвете в месяце мае га, сына Конна Ста Битв, был один на Валу Теа в Таре³. Он увидел идущего к нему степенного седоволосого воина в пурпурном, украшенном бахромой плаще, в складчатой, вытканной золотом рубахе и тупоносых башмаках из белой бронзы между ступнями его и землей⁴. Серебряная ветвь с тремя золотыми яблоками⁵ была на его плече. Так сладко и весело было слушать музыку, которую издавала ветвь, что мужчины, страдающие от ран, или женщины в родах, или люди в болезнях засыпали под мелодию, которая звучала, если потрясти этой ветвью⁶. Воин приветствовал Кормака. Кормак приветствовал его. “Откуда пришел ты, о воин?” — спросил Кормак. “Из страны, — отвечал тот, — в которой нет ничего, кроме правды, и нет там ни возраста, ни дряхления, ни уныния, ни печали, ни зависти, ни ревности, ни ненависти, ни гордыни”. — “У нас не так, — сказал Кормак. — Вопрос, о воин: не заключить ли нам союз?” — “Я бы очень хотел этого”. Так они стали союзниками. “Отдай мне ветвь!” — сказал Кормак. “Я отдам ее, — сказал воин, — при условии, что три милости, которые я попрошу в Таре, будут мне пожалованы в ответ”. — “Они будут пожалованы тебе”, — сказал Кормак. Тогда воин связал Кормака его обещанием, оставил ветвь и пошел прочь; и Кормак не знал, куда он ушел. Кормак возвратился во дворец, и домочадцы изумились ветви. Кормак потряс ею на них и вверг их в дремоту от сего часа до того же времени следующего дня. К концу года воин пришел и попросил у Кормака возмещение, оговоренное за его ветвь. “Оно будет дано”, — сказал Кормак. “Сегодня я возьму твою дочь Айльбе⁷”, — сказал воин. Так он забрал девушку с собой. Женщины Тары испустили три громких крика вслед дочери короля Эрина. Но Кормак потряс ветвью на них, так что изгнал из всех них горе и вверг их в сон.

Месяц спустя воин возвратился и взял с собой Карпре Лифехайра⁸, сына Кормака. Скорбь и плач не прекращались в Таре о потере мальчика, и той ночью никто не ел⁹ и не спал, и были они в горе и чрезвычайном унынии. Но Кормак потряс на них ветвью, и их печаль покинула их. Тот же воин пришел в третий раз. “Что попросишь ты сегодня?” — спросил Кормак. “Твою жену, — сказал тот, — именно Этне Широкобедрую¹⁰, дочь Дунланга, короля Лейнстера”. Затем он увел женщину с собою прочь. Этого Кормак перенести не мог. Он пошел вслед за ними, и всякий последовал ему. Посреди равнины пал на них великий туман, и Кормак обнаружил, что он один. Была посреди равнины большая крепость с бронзовой стеною вокруг нее. В крепости был дом из белого серебра, и был он наполовину крыт крыльями белых птиц. При доме было изрядное скопление всадников с охапками крыльев белых птиц за пазухой, чтобы крыть дом. Налетал порыв ветра и уносил все то, что они покрыли.

Кормак увидел человека, разжигавшего огонь, и ветвистый ствол дуба был брошен в огонь, с макушкой и корнями. Когда человек пришел снова с другим дубом, горение первого закончилось. Затем Кормак увидел другую королевскую крепость и другую бронзовую стену вокруг нее. Было внутри нее четыре дворца. Он вошел в крепость и увидел обширный дворец с бронзовыми балками, сплетенный из серебра, и с крышей из крыльев белых птиц. Затем он увидел в ограде сверкающий источник с пятью ручьями¹¹, истекающими из него, и людей, по очереди пьющих их воду. Над источником росли девять орешников Буан¹². Пурпурные орешники роняли свои орехи в источник, и пять лососей, которые были в нем, раскалывали их и посылали их скорлупки плыть по течению ручьев. Между тем звук от истечения этих ручьев был более мелодичен, чем любая музыка, что пели люди.

Он вошел во дворец. Там внутри находилась пара, ожидающая его¹³. Внешность воина была замечательна благодаря красоте его облика, сообразности его стати и изумительности его лица. Девушка вместе с ним, зрелая, желтоволосая, с золотой повязкой на голове, была милее всех женщин мира. Ноги Кормака были омыты невидимыми руками. Была там купальня в маленьком пруду, где не было нужды в прислуге. Нагретые камни сами собой погружались в воду и всплывали из нее.

После девяти часов пребывания там, они увидели человека, входившего в дом. В его правой руке был дровяной топор, в левой руке — колода, а за его спиной — свинья. “Пора приготовить что-нибудь, — сказал воин, — поскольку здесь находится благородный гость”.

Человек ударил свинью и убил ее. И он рассек свою колоду так, что у него получилось три груды щепок. Свинья была брошена в котел. “Пора тебе перевернуть ее”, — сказал воин. “Это было бы бесполезно, — сказал стряпалыцик, — ибо никогда, никогда свинья не будет сварена, покуда на каждую четверть ее не расскажут быль”. — “Тогда, — сказал воин, — расскажи нам первую быль”.

“Однажды, — сказал тот, — когда я обходил землю, я нашел коров другого человека на своей вотчине и привел их с собой в загон для скота. Владелец коров последовал за мной и сказал, что даст мне награду, если я выпущу его коров на волю. Я отдал ему его коров. Он дал мне свинью, топор и колоду, — чтобы зарубать свинью топором каждой ночью, а колоду им рассекать, и тогда было бы довольно дров, чтобы сварить свинью, а также и для дворца. И, более того, свинья будет оживать на следующее утро¹⁴, а колода будет целой. И с той поры до сего дня они таковы”.

“Действительно, этот рассказ правдив”, — сказал воин. Свинью повернули в котле — и лишь одну ее четверть нашли готовой. “Дайте нам другой правдивый рассказ”, — сказали все. “Я расскажу один, — сказал воин. — Пришло время пахать. Когда мы захотели вспахать это поле с краю, оно оказалось вспаханным, пройденным бороной и засеянным пшеницей. Когда мы захотели собрать ее, жатва оказалась заскирдованной в поле. Когда мы захотели перетащить ее оттуда к себе, она вся оказалась заперта в одном крытом овине. Мы питаемся ею с той поры по сей день, но ее нисколько ни больше, ни меньше”.

Тогда свинью повернули в котле — и другая ее четверть оказалась готовой. “Теперь моя очередь, — сказал женщина. — У меня есть семь коров и семь овец. Молока семи коров хватает для народа Обетованной Страны. Из шерсти семи овец делается вся одежда, в которой он ходит”.

На этом рассказе сварилась третья четверть свиньи. “Теперь твоя очередь”, — сказали они Кормаку. Тогда Кормак рассказал, как его жена, сын и дочь были взяты у него и как он сам следовал за ними, пока не пришел к этому дому.

И на этом свинья сварилась целиком. Тогда они разрезали свинью, и перед Кормаком была положена его доля. “Я никогда не ем пищи, — сказал Кормак, — без пятидесяти в моем обществе¹⁵”. Воин спел ему песнь и погрузил его в сон. После этого он пробудился и увидел пятьдесят воинов, своего сына, свою жену и свою дочь вместе с собой. Вслед за этим дух его укрепился. Тогда их наделили пивом и пищей, и они стали счастливы и радостны. В руке воина помещалась золотая чаша¹⁶. Кормак изумлялся чаше, из-за множества ликов на ней и странности исполнения. “Есть нечто в ней еще более странное, — сказал воин. — Пусть под ней будут сказаны три лжи, и она расколется натрое. Потом пусть под ней будут сделаны три справедливых утверждения, и она соединится вновь, какой была прежде”. Воин сказал под ней три лжи, и она раскололась на три части. “Было бы хорошо произнести истину, — сказал воин, — ради восстановления чаши. Я заявляю, о Кормак, — сказал он, — что до сего дня ни твоя жена, ни твоя дочь не видели лица мужчины с тех пор, как были взяты от тебя из Тары, и что твой сын не видел женского лица”. Вслед за этим чаша стала целой. “Возьми теперь свою семью, — сказал воин, — и возьми чашу, дабы ты мог иметь ее для различения между правдой и ложью. И у тебя будет ветвь для музыки и наслаждения. А в день, когда ты умрешь¹⁷, все это будет взято от тебя. Я Мананнан, сын Лира¹⁸, — сказал он, — король Обетованной Страны; показать эту Страну было целью, ради которой я увлек тебя сюда. Толпа всадников, кроющих дом, которую ты узрел,— это люди ремесел Ирландии, собирающие скот и богатство, которые обращаются в ничто. Человек, которого ты видел разжигающим огонь, — это расточительный юный хозяин, и из своего хозяйства он платит за все, что истребляет. Источник, который ты видел, с пятью ручьями из него, — это Источник Знания, а ручьи суть пять чувств, через которые обретается знание. И ни у кого не будет знания, кто не выпьет глотка из самого источника и из ручьев. Люди многих ремесел, — это те, кто пьет из них всех”.

На следующее утро, когда Кормак поднялся, он обнаружил себя на лугу у Тары, со своей женой, своим сыном и своей дочерью, и у него были его Ветвь и Чаша¹⁹.

Комментарии

Текст этого сказания содержится в “Желтой Книге из Лекана” и в “Книге из Баллимот”, относящихся к XIV веку. На русский язык оно впервые переведено А. А. Смирновым.. Поскольку в оригинале сказание озаглавлено “Приключение”, оно повествует о соприкосновении с Иным Миром, который здесь располагается не за морем и не в холмах-сидах, а как бы в “параллельном мире”. В этом сказании акцент делается на одном существенном для древних ирландцев моменте в правлении всякого короля, который назывался “правда короля”. “Во многих других “приключениях” есть упоминания о том, что в Ином мире нет места лжи, но лишь в рассказе о Кормаке добывание истины можно назвать основным сюжетообразующим мотивом” [52, с.356].

Важно также, что действующим лицом сказания является король Кормак — сын Арта Одинокого и внук Конна Ста Битв. Для ирландской традиции Кормак был идеальным обладателем “правды короля”.

1 Кормак — верховный король Ирландии, правивший в Таре. Кормак, сын Арта и внук Конна Ста Битв (годы его правления — с 213 или 227 года по 268 год), был излюбленным королем ирландской традиции, которому посвящены многие и многие ее “страницы”. Основываясь на этой традиции, ирландский историк XVII века 0'Фла-эрти писал: “Кормак превзошел всех своих предшественников в великолепии, щедрости, мудрости и учености, а также и в военных достижениях. Его дворец был сверх меры превосходно украшен и богато обставлен; а его многочисленная семья была глашатаем его величия и великолепия; книги, которые он издавал, и школы, учрежденные им в Таре, служат неоспоримым свидетельством его учености...” [90]. Традиция подчеркивает союз Кормака с “правдой короля”. “Именно благодаря справедливому правлению и суждению Кормака, коровы носили телят в своем чреве только три месяца, с каждой борозды собирали по мешку зерна, реки изобиловали лососем, а чтобы собрать все молоко, которое за день давала корова, просто не хватало посуды в доме” [54, с. 145]. Мы, однако, приглашаем читателя ознакомиться с текстом, который несколько подрывает веру в безупречность Кормака с точки зрения “правды короля” (см. Осада Друйм Дамгайре). Как бы то ни было, в стихотворных преданиях “Старина мест” сохранилось восторженное отношение к королю Кормаку:

Кормак, постоянным было его процветание,
Он был мудрец, он был поэт, он был властитель,
Он был справедливый судья людей Эрина,
Он был друг, он был товарищ...[95]

Именно в правление Кормака, как считается. Тара — столица верховных королей Ирландии — стала такой, какой мы ее знаем из традиции. Действие сказаний о Финне, Ойсине и их соратниках относится также ко времени Кормака.

2 Обетованная Страна — Тир Тарнгире.

3 Вал Теа (Темайр) — таково было исконное значение и древнее произношение имени Тара. Согласно традиции, это место было королевской резиденцией еще до прихода в Ирландию первого человеческого поколения — Сыновей Миля, однако тогда оно носило иные названия. Валом, Холмом или Крепостью Теа стало оно зваться по супруге первого ирландского короля из Сыновей Миля, Эремона, которую звали Теа, дочь Лугайда. Она получила это место в дар от своего мужа, и была здесь погребена после смерти. Таким образом. Вал Теа — это ее могильный холм (ср. с историей “Эмайн-Ма-хи”). “На месте Тары, графство Мит, расположены ныне низкие холмы, у вершин которых сохранились остатки валов и других строений. Есть там могильные холмы бронзового века” (52, с. 275].

Ирландские сказания нередко “застают” верховных королей на валу на рассвете. Например, про деда Кормака, Конна Ста Битв, рассказывается, что “он ежедневно поднимался на крепостной вал Тары, чтобы народ из сидов и фоморы не напали внезапно на Ирландию”: это было связано с тем, что “потенциально Тара всегда находилась в осаде” [54, с. 177]. Сказание “Сватовство к Этайн” содержит описание встречи короля Эохайда Айрема с выходцем из Иного Мира Мидиром в тех же обстоятельствах, что и у Кормака с неизвестным воином, в облике которого к нему явился сам Мананнан: король на крепостном валу Тары летним утром видит идущего к нему незнакомца, прекрасного обликом воина. Кроме того, очень вероятно, что в вашем сказании подразумевается рассвет первого дня мая, Бельтана, — это самое начало нового лета, “когда принято вставать пораньше, чтобы увидеть, как занимается рассвет”.

4 "в ...башмаках из белой бронзы между ступнями его и землей" - oчень важный момент в описании выходцев из Иного Мира. О белой бронзе как “изолирующем” и одновременно “проводящем” материале известно по упоминаниям во многих сказаниях. Башмаки в таких случаях выполняют ту же функцию, что и лодка, лошад и другие “посредники”.

5 "Серебряная ветвь с тремя золотыми яблоками..." — Ср. с яблоком, которое принесла и отдала Конле в его “Приключении” фея-вестница. Такую же яблоневую ветвь приносит с собой посланница из Страны Обетованной в сказании Плавание Брана: “Здесь ветвь с яблоневого дерева из Эмайн, подобная тем, что известны уже; прутья из белого серебра на ней и хрустальные венчики с цветами”. В “Плавании Брана” эта ветвь, как и в “Приключении Кормака”, сопряжена со звучанием нездешней музыки: “Однажды Бран бродил одиноко вокруг своего замка, когда вдруг он услышал музыку позади себя. Он обернулся, но музыка снова звучала за спиной его, и так было всякий раз, сколько бы он ни оборачивался. И такова была прелесть мелодии, что он наконец впал в сон. Когда он пробудился, то увидел около себя серебряную ветвь с белыми цветами” [16, с. 141].

6 "если потрясти этой ветвью" — b в архаических текстах, и в народных сказках Ирландии прекрасная музыка выступает как один из главных атрибутов Иного Мира [54, с. 154]. Из очень многих “иллюстраций”, которые можно привести к этому высказыванию, ограничимся одной. Среди чудес, сопровождавших ночь рождения короля Конна Ста Битв, случилось вот что: “Прилетели трижды девять белых птиц, скованных цепочками красного золота, и прозвучала над валами Тары прекрасная мелодия, так что ни горя, ни жалости, ни тоски, ни печали уж там не осталось” [52, с. 149]. Также в валлийской традиции: пение “птиц Рианнон” заставляло живых заснуть, а мертвых — проснуться.

7 Айльбе — дочь Кормака, известна по сказанию Сватовство к Айльбе, где к ней сватается сам Финн, сын Кумала. При этом он загадывает ей множество мудреных загадок, среди которых замечательна, например, такая: “Что ярче искры? — Душа женщины меж двух мужчин” [52, с. 140].

8 Карпре Лифехайр — сын Кормака, был прозван так оттого, что он любил Лиффи (река в Лейнстере, на которой ныне стоит город Дублин, и примыкающая к ней долина того же имени) и “воспитывался там среди людей из рода своих отца и матери” [52, с. 164]. Карпре был знаменит уже тем, что именно из ответов отца на его вопросы составилось “Наставление Кормака властителям”: там дается должная линия поведения короля и содержится своеобразная философия власти, как ее понимали в ирландской традиции. Так, например, Карпре спрашивает Кормака, что было самым сладостным из того, что он когда-либо слышал, и Кормах отвечает: “Крик торжества после победы, благодарность после вознаграждения, приглашение прекрасной женщины в ее постель” [86, 5.15]. Карпре, ставший верховным королем Ирландии после смерти своего отца, погиб в битве при Гавре в 284 году, где он был врагом Финна Мак Кумала и его фениев. В этой битве король Карпре и Оскар, сын Ойсина, смертельно ранили друг друга, встретившись в поединке. Таким образом, Карпре изменил традиции своего отца, Кормака, который даже породнился с Финном, выдав за него свою дочь Грайне, сестру Айльбе.

9 "той ночью никто не ел" — o еде по ночам как обычном деле упоминается также в “Мече Кухулина” и в “Чудесной жене”. Это, несомненно, связано с тем, что еще Цезарь подметил в своих Записках о Галльской войне: кельты “исчисляют и определяют время не по дням, а по ночам: день рождения, начало месяца и года они исчисляют так, что сперва идет ночь, за ней день” (О Галльской войне, VI, 18).

10 Этне Широкобедрая — жена Кормака. Эту Этне не стоит путать с ее тезкой — бабкой Кормака, женой Конна Ста Битв. На смешение двух этих Этне в ирландской традиции обратил внимание уже Дж. Китинг. Впрочем, не исключено, что в данном случае подразумевалась “реинкарнация” одной и той же героини: Этне, или Этайн, в ирландской традиции, как правило, зовут сверхъестественных женщин, имеющих не одно рождение (см., например, Сватовство к Этайн). Как бы то ни было, жену свою Кормак приобрел следующим образом: он встретил девушку в крестьянском доме, доящую коров, ибо воспитывалась Этне, хоть и была королевной по рождению, в доме крестьянина. Этне так угодила Кормаку своими ответами, что он попросил ее в жены у ее приемного отца, Бухета, однако тот не отдал ее, “и говорят, что тогда силой привели ее к Кормаку и провела с ним девушка лишь одну эту ночь, а потом покинула его. Но зачала она в своей утробе сына Кормака, Карпре Лифехайра... Потом стала Этне женой Кормака и королевой”. Известно, что, когда Кормак влюбился в девушку из Альбы (Шотландии) по имени Киарнайт и стал с ней жить, Этне, его законная жена, стремилась извести эту девушку тяжелой работой (ее заставили вручную молоть зерно), однако искусник из Альбы создал для Кормака мельницу и тем освободил Киарнайт от рабства у Этне, жены Кормака [80].

11 Описание источника почти совпадает с описанием Источника Коннла в преданиях “Старина мест”: “В этом источнике орешник искусства поэзии и вдохновения мудрости. В один час появляются его плоды, цветы и листья, а потом падают в источник и являют в нем королевский прилив пурпура. Тогда съедают орехи лососи, и сок орехов проступает у них на красном брюхе. Семь потоков мудрости извергаются из источника и падают обратно” [52, с. 228]. В обоих случаях, скорее всего, описывается один и тот же Источник Мудрости, находящийся в Ином Мире.

12 Буан была женой Месгегры, короля Лейнстера, который был убит головорезом из Ульстера (Улада) по имени Конал Победный. Узнав об этом, “она пала бездыханная на торф, и ее дух воссоединился с духом ее возлюбленного господина в счастливых долинах Тир На Н-Ог... Из торфа над ее останками вырос орешник, и он был повсюду известен под именем Орешника Буан” [83]. При всем том, однако, неясно, почему этот Орешник (вернее, орешники, ибо их девять) оказался в Ином Мире и стал там известным в традиции Орешником Знания, который фигурирует обычно вместе с Источником и с Лососем Знания. Неясность этого места отмечена А. А. Смирновым [14].

13 Этот момент, как и вся история в делом, весьма напоминает то, что в свое время случилось с дедом Кормака, Конном: “Однажды Конн, его друиды и поэты потеряли тропу в тумане и вдруг увидели дом, возле которого росло золотое дерево. Рядом с ним увидели они Луга и Власть, сидящую на хрустальном троне... Девушка подала Конну мясо и красное пиво, а Луг поведал ему о тех, кто будет править Ирландией после Конна” [54, с. 356]. Дом с мужчиной и женщиной — гостеприимными хозяевами, — который возникает на пустой равнине и исчезает наутро, есть также в сказании о зачатии и рождении героя Кухулина.

14 Среди чудес, которыми обладали боги из Племени Богини Дану, ставшие силами, были “свиньи Мананнана”, которые закалывались для трапезы и снова оживали в сказании Воспитание в Домах Двух Чаш. Вообще, в кельтской Традиции свиньи принадлежат по сути своей к Иному миру [54, с.201].

15"без пятидесяти в моем обществе" — cр. в Приключениe Арта, сына Конна: Конн говорит, что на нем лежит зарок (гейс) есть в одиночку, то есть табу делать это. Очевидно, на Кормаке, его внуке, лежит тот же гейс, который выглядит “родовым”.

16 Как “обличитель лжи”, эта Чаша может быть приравнена к известному “золотому ошейнику” легендарного судьи Моранна, а как вещь — к другим бесчисленным “чудесным вещам” кельтской традиции, происхождение которых в конечном счете — иномирное и благодаря которым сама эта традиция может быть названа “чудесно-вещной”. Здесь Камень Фаль кричит. Меч Огмы вещает, а Чаша Кормака обижается на ложь. “Все эти чудесные предметы освящали идеей вечности мир смертного бытия. А кроме того, они увеличивали значение своих аналогов в повседневной жизни” [54, с. 357].

17 Согласно традиции, незадолго до смерти король Кормак получил увечье, лишился глаза, и вследствие этого удалился из Тары, “ибо не подобало там быть увечному королю”. Умер он в Клетехе, оттого что подавился костью лосося, однако не естественным образом, а по воле злых сидов, которых Майлгенн, друид Кормака, побудил напасть на него, за то что Кормак отвернулся от друидов ради почитания единого Бога.

18 Мананнан, сын Лира - король Обетованной Страны. Страна Мананнана расположена в “заморском” Ином Мире.

19 "у него были его Ветвь и Чаша" — dот как выразили сущность этого сказания Алвин и Бринли Рис: “Отдав все, что имел, за чудесную ветвь. Кормах получает обратно все, чем пожертвовал, и приобретает впридачу талисман Истины. Он увидел Обетованную Страну, ибо Мананнан решил одарить его сверхъестественным опытом. Он открыл, что источник знания и искусства находится в Ином Мире, и при помощи нескольких аллегорических сцен понял, как выглядят люди, если смотреть на них „оттуда"” [54, с. 356].

« Изгнание десси		Из Книги Захватов Ирландии »

Вернуться